Терзаемый странным набором сомнений, старик опасливо озираясь по сторонам к шел собственной лаборатории. Большая порция сомнений подтверждалась, отчего становилось жарко и сердце сбивалось с ритма.
Алдо с утра выдержал недовольство внучки, которая не хотела слушать его увещевания даже в мягкой и ненавязчивой форме. Такие сцены знатно портили ему настроение, но сделать он мог мало. Как только Эстер морщила носик и начинала раздраженно топать ногой, Мьевиль шел на попятную. А следующий день, вплоть до примирения, он клял себя и за то, что начал, и за то, что не довел до конца. Сегодня повод недовольства девочки был особенно глупым...
Но мысли, для него ставшие привычными, разбавляла новая забота. Мьевилю намедни выдали задание. Как к этому относится, он еще не сообразил, взяв паузу на обдумывание. Но государство, естественно, его мнение интересовало мало. А значит приходилось идти в блоки для ученых, полностью изменившиеся с тех дней, когда его отсюда выставили. Он не узнавал ни помещения, ни людей. Он был слишком стар для нового. Впрочем то, что о разработках Мьевиля вспомнили тешило самолюбие. Дожить до признания твоих трудов суждено не каждому. Только вот он испортит все - голова уже не та.
Скарпа поймал на себе странный взгляд молодого мужчины, который фыркнул пройдя мимо. Да, раньше это послужило бы мотивацией, сейчас добавило еще один черный камень на весы сомнения. Он с трудом отыскал лабораторию - здесь было пусто. Формально оборудованные, они разительно отличались от тех, в которых шла работа. С унынием заметив, что возвращать оборудование и записи, никто, естественно, ему не стал, Алдо сел на стул. Что делать ученый не знал, хуже - не имел ни малейшего понятия.

Отредактировано Алдо Мьевиль (2013-10-21 22:49:33)

Строго печатая шаг, Герберт быстро шел по шлюзу, ведущему в исследовательские отсеки. Константе его раздражения в последние дни мог позавидовать разве что идиот, который по генетической ошибке оказался аколитом. Этот класс, пожалуй, всегда раздражал мужчину. Необразованные, бесполезные люди, которые и нужны-то были исключительно для количества и репродукции. Всю работу, которые они выполняли, с успехом бы выполнили роботы. Все эти мысли все чаще посещали голову Нокса, и то ли было связано с общим непомерно злостным настроением, то ли наоборот, это настроение вызывали.
Информационная сеть иногда давала сбои, но в последнее время эта самая сеть упорно молчала, когда ей нужно было бы орать всеми голосами, на которые была способна. Что-то происходило за его спиной, к чему Герберт не привык. Да, все они любят считать себя самыми главными, но в итоге он оказывается прав. Скрыть от него что-либо он считал невозможным, по крайней мере до этих злополучных дней. Думаете, так легко под контролем держать то, что не его по сути? А он делал это, старательно и заботливо, как редкая матушка из аколитов смогла бы. Ведь именно у них принято было мечтать о романтике и лирике, кажется. Вопрос актуальности этих мечтаний, конечно же, существовал, но сейчас речь шла не об этом.
Если никто не может сделать хорошо, сделай это сам. Этот тезис всегда себя оправдывал, поступить подобным образом стоило и впредь. Остатков разрозненной информации хватило на то, чтобы понять одну важную вещь: что-то происходит, и он должен знать что. Иногда правительство вело себя как маленькое неразумное чадо, которое утаило от родителей конфетку и не желало отдавать, потому что считало, что так будет лучше всем. Но это же было не так, верно?
Дверь, ведущая в нужную лабораторию, тихо скрипнула. Нокс вошел внутрь, быстро оглядевшись. Стандартный отсек, ничего особенного. Но вот внутри оказался не только один ученый, что мужчину изрядно удивило. Пока оба атланта стояло к нему спиной, он позволил себе мимолетную нахмуренность, просчитывая изменение собственных действий. Выходило не очень хорошо, как не крути. Женщина, стоявшая рядом с когноцентом, не могла быть его помощницей. Ее выдавал общий внешний вид, который как-то не вязался с увлеченным своими экспериментами ученым. А он обязан был быть таковым, другому не позволили бы распоряжаться секретной даже для него базой данных. Проблемы вырисовывались из пустоты. Но не поворачивать же назад?
- Приветствую, - приветливо улыбнулся Нокс, привычно растянув губы в улыбке, которая так настраивала на нужную тебе ноту всех незнакомых людей. - Ах, как жаль, что не я один мыслю в сторону этой лаборатории  в этот чудесный день.

Ученый выглядел немного потерянным или слишком задумчивым, но определенно не агрессивным или умеющим врать. Судя по первому впечатлению, которое он произвел на Изабеллу, этот человек был скорее хорошим исполнителем или может быть немного мечтателем (ведь сложно что-то изобрести если ни о чем не мечтаешь), но уж точно не бунтарем-сопротивленцем. Алдо не выглядел подозрительно, да и проблем теоретически доставить никаких не должен. К тому же столь почтенный возраст...
"Это дело все еще выглядит слишком простым. Даже странным...", - подумала венатор. - "Но начальству виднее. Главное не расслабляться".
- Полностью к вашим услугам, - пожилой мужчина был очень мил и Крамер собиралась продолжить разговор в той же манере, даже улыбнулась еще шире и мило взмахнула ресницами. Но как только она открыла рот, как тут же услышала звук открываемой двери. В помещение вошел кто-то еще.
- Приветствую, - голос определенно принадлежал мужчине.  - Ах, как жаль, что не я один мыслю в сторону этой лаборатории  в этот чудесный день.
Изабелла едва сдержалась, чтобы не обернуться слишком рано и слишком резко, выдав тем самым свою прекрасную физическую и боевую подготовку. Девушка благоразумно дождалась пока вошедший сам не появиться в поле ее видимости и позволила ученому первому отреагировать, получив для себя дополнительное время, чтобы сориентироваться.
"Кто-то еще?" - обеспокоено думала Крамер. - "Но тут никого быть не должно. Лишний атлант может принести проблемы. Нужно решить этот вопрос как можно скорее."
- Разве у конгноцента Мьевиля есть лаборанты? - мило начала Изабелла, после приветствия Алдо, наконец переведя взгляд на второго собеседника и тут же замолчала. Перед ней стоял Герберт Нокс. Белль сразу узнала знаменитого локвитора и немного растерялась. Внешне венатор конечно этого не показала, прекрасно контролируя выражение лица, но пауза в ее словах явно затягивалась, да и взгляд мог выдать смятение.
"Насколько я помню, мы с Ноксом лично до этого не встречались", - лихорадочно соображала Крамер. - "Значит он не знает кто я. Вероятнее всего. И это хотя бы не большое преимущество. Но почему начальство не сообщило о его возможном присутствии? Случайность? Испытание?"
- Мистер Нокс, - наконец собралась с мыслями Белль. - Не ожидала увидеть вас тут. Позвольте представиться, Изабелла Крамер - сборщик информации для Листка Новостей.
Девушка наивно хлопала ресницами и продолжала улыбаться, всячески изображая из себя заинтересованную, но не слишком умную особу.
- Рада познакомиться с вами, конгноцент Мьевиль, - Крамер решила снова обратиться к основной причине своего появления в лабораториях. - Мне поручено проследить за вашей работой и немного "оживить" рассказ о ней, который будет доступен позже в городской базе данных.

Алдо неумело улыбнулся в ответ на пояснения Изабеллы Крамер. Сборщик информации, проследить, "оживить", доступен в городской базе данных? Публицистика? СМИ? Его не инструктировали насчет того, какую часть информации можно разглашать. Помня, какого масштаба проблемы он получил в прошлый раз, Мьевиль был готов говорить хоть о разнообразии планктона, но не о работе. Наверное, лучше не договорить, чем проговориться? Ох, стар он для всего этого, голова не думает.
И этот мужчина, Изабелла назвала его Нокс - значит он персона известная. Но Алдо был в таких вещах совершенно не сведущ и даже верхушку власти представлял безликими и достаточно аморфными существами. И он не представился... Его могли послать сюда для инструктажа, пояснений, постановки задачи? Или он слишком важная персона для этого? Собрался уходить? Алдо ничего не понимал, ситуация его пугала своей стремительностью.
Если Нокс был послан для инструктажа и уходит после того, как увидел здесь эту даму - может это секретно, то, что он хотел сказать? И тогда правда, стоит с Изабеллой мило поговорить о планктоне? Или отпускать такую персону противопоказано? Что же делать?
Естественно, пропустив нужный момент для реакции, Алдо быстренько успокоил себя тем, что за бездействие отгребет меньше последствий чем за активные действия. Он виновато потупил взор, переменив руки в хватке и сжал кисти сильнее. Будь что будет. "Я стар, глух и чудаковат, мне простительно спать с открытыми глазами. Пусть без меня разбираются, с двумя мне не совладать".